«С москалем говори, да камень за пазухой держи». Мы узнаем все больше нового про Кастуся Калиновского — политика, которого сейчас не хватает
«С москалем говори, да камень за пазухой держи», «на то он москаль, что бьется» — такие цитаты из писем Калиновского приводит в своей книге российский историк Александр Дюков. Он ставит целью «похоронить» образ Калиновского как героя. Однако в результате Дюков перехитрил сам себя и изложил тексты, которые показывают Калиновского умелым политиком, который, среди прочего, не чурается и связями со своими политическими противниками в интересах общего дела, пишет историк Павел Червинский.
Чем примечательна книга Дюкова?
Александр Дюков посвящает свою книгу известному белорусскому исследователю, на трудах которого основаны современные знания о личности Кастуся Калиновского, Геннадию Киселеву (1931—2008), уроженцу подмосковной Коломны, который писал:
«Память об упорной борьбе Калиновского против российского царизма и тех варшавских заговорщиков, которые не видели нового расклада сил на исторической арене, помогает нам сегодня укреплять суверенитет Республики Беларусь».
В этом есть некоторая ирония, ведь сам Дюков работает в совершенно противоположном направлении — не на укрепление суверенитета Беларуси, а на его ослабление. Однако почему-то все же упоминает имя Геннадия Васильевича, с которым окончил один и тот же институт, хотя и в разные исторические эпохи.
Книга Дюкова примечательна тем, что некоторые архивные документы в ней впервые введены в научный оборот, а ряд других белорусскоязычных документов были атрибутированы как написанные лично Калиновским — на это уже обращала внимание «Наша Ніва». Среди этих документов — впервые опубликованный исследователем Алесем Смоленчуком черновик послания к Святому Отцу от белорусского мужика.
«Неизвестный Калиновский» состоит из двух частей — «неизвестные источники» (хотя некоторые из них были известны и ранее) и «источниковедческие очерки», изданные в 2021—2024 годах (в названии вместо 2021 указан 2022).
Наибольший интерес для белорусского исследователя представляют именно источники, выявленные Дюковым в Государственном архиве Российской Федерации, Библиотеке князей Чарторыйских в Кракове и Литовском центральном историческом архиве.
Любопытно, что сам Дюков признается, что не имел возможности работать с документами в Вильнюсе напрямую, так как с 2014 года является в Литве «персоной нон грата».
Почерк и подбор нужных источников
Александр Дюков выделяет три варианта почерка Кастуся Калиновского: «черновой», «полуофициальный» и «официальный». Как подчеркивает российский историк, все обнаруженные личные тексты Калиновского, включая письма, носят преимущественно пропагандистский характер. Однако комментируя их, Дюков позволяет себе утверждать, что белорусскоязычные тексты — это пропаганда среди крестьян-белорусов, тогда как польскоязычные тексты — это тоже пропаганда, но почему-то именно они, по его мнению, и отражают мировоззрение Калиновского. Дюков добавляет, что они «также требуют осторожности в использовании».
Это проявляется уже в первом же документе, который он приводит, — переписанного рукой Калиновского польскоязычного обращения «К братьям русинам!».
Обращение было издано в Варшаве и адресовано жителям Украины (Руси), которых сам Дюков называет не украинцами, а «малороссами», тогда как для жителей Беларуси и Литвы было подготовлено отдельное польскоязычное обращение «К братьям литвинам» (Do braci litwinów). (Кстати, было и отдельное обращение «Братья поляки!»).
Дюков знает, что Калиновский в польскоязычных текстах использовал для обозначения белорусов слово białorusini, однако это не мешает ему поставить это под сомнение именно этим документом и утверждать, что обращение «К братьям русинам!» адресовано также и белорусам. Несмотря на то, что в тексте есть, среди прочего, упоминание о «курганах ваших степей», а Беларусь, как известно, совсем не является степной страной.
При этом Дюков знает и о существовании изданного в Варшаве воззвания «К братьям литвинам» (Do braci litwinów) и даже указывает, что одна из рукописных копий хранится в том же фонде, что и переписанное Калиновским «К братьям русинам» (ОР РНБ Ф. 629, д. 113), однако не включает его в свою книгу.
Возможно, потому, что оно написано другим почерком, но может быть и потому, что в таком случае не получится выстроить концепцию, согласно которой «литвин» равен «поляк», а читателю с самого начала станет понятно, что повстанческое «красное» правительство в Варшаве осознавало различие между «Русью» и «Литвой» как равных частей Речи Посполитой.
В любом случае это свидетельствует о выборе российским историком «нужных» ему источников и позволяет подозревать, не припрятал ли он что-то еще, что особенно хорошо видно на примере его аргументации о якобы «мистификации» «Писем из-под виселицы».
Мы приводим перевод обоих воззваний. Польское Litwini передаем как «литовцы», поскольку именно так оно присутствует в белорусскоязычных текстах Калиновского.
К братьям русинам!
Национальный Центральный Комитет как временное Национальное правительство.
К братьям русинам!
Знамя восстания поднято на польской земле! Борьба за независимость и свободу Польши, Литвы и Руси уже началась с варшавской молодежи, которая сопротивляется насильственному московскому набору. Под народные знамена отовсюду спешат толпы людей, которые, вырвав оружие из рук врага и взяв крестьянские косы, нанесли врагу не один удар. Восстание ширится и крепнет, потому что его лозунг — свобода и счастье нации, а первым его актом было установление справедливости для крестьянского сословия. Благодарю объявленному Национальным правительством декрету о наделении землёй, мы получили миллионы новых граждан, которые, несмотря на различие в вере и языке на всей территории Речи Посполитой, получили равные гражданские права!
Братья русины! Ваша земля, веками разделявшая с остальной Речью Посполитой общее счастье и бедствия, должна сегодня отозваться криком свободы! На вашей земле, на ваших полях кровь, что прольётся, принесёт победу восстанию! Под курганами ваших степей найдут свою могилу царские войска, а ваши и литовские косы, слившись с польскими косами, добудут независимость и свободу для Польши, Литвы и Руси.
В единстве, стойкости и в жесткой, бесстрашной и решительной борьбе мы добудем гарантированную победу. На этот бой, русины, мы вас зовем!
Ваша медлительность и нежелание действовать могут отсрочить момент всеобщего счастья. Не становитесь виновниками замедления возрождения нашей общей Родины!
Мощный враг перед нами, но царские штыки и пушки, его обман и махинации в отношении крестьян, чтобы подстрекать их против восстания, которое дает им свободу, собственность и гражданство; его интриги, направленные на разрушение братства народов Речи Посполитой, разобьются и рухнут перед знаменем справедливости, которое мы несем!
К оружию, братья! Мы призываем вас к оружию, и первым актом вашего восстания должно стать немедленное наделение крестьян землей!
Варшава, 5 февраля 1863 года»
«К братьям литовцам!»
Национальный Центральный Комитет как временное Национальное правительство
К братьям литовцам!
Героическое выступление нашей знаменитой молодежи, которая выбрала смерть на поле битвы вместо тяжкого рабства в рядах Москвы, стало сигналом к всеобщему восстанию в Королевстве. Несмотря на нехватку любых средств, несмотря на якобы неподходящий момент, без лишних и часто ненадежных расчетов, Национальный Центральный Комитет, подчиняясь необходимости, ни минуты не колебался перед великим делом и приложил все возможные усилия, чтобы обеспечить наилучшие результаты и успех благородному решению Польши сбросить с себя ярмо. Наши ожидания оправдались. Легионы, вышедшие из Варшавы, и жители провинций бросались на врага почти с голыми руками, но, поддержанные Божьей помощью, почти везде добивались успеха. Сегодня восстание стало всеобщим лозунгом. Судьба Польши держится на острие кос ее храбрых защитников и героев.
Вся Речь Посполитая, воодушевленная примером Конгрессовки, должна обрушиться на врага и не смотреть с безразличием, с холодным расчетом на устах на борьбу своих героических братьев. Вся судьба восстания находится в руках Литвы; восстание Литвы свидетельствует о возрождении Польши и о гибели врага.
Литовцы! Вы, которые столько веков делили с нами и добро, и зло, мы призываем вас к оружию! К оружию! От вашей храбрости и самопожертвования зависит будущее страны; ваше безразличие к смерти братьев навлечет проклятие потомков на ваши головы, как на братоубийц. Центральный Национальный Комитет начал великую работу по восстановлению Отечества путем наделения землей крестьян, превращая их в миллионы граждан страны. Сегодня, несмотря на подстрекательства захватнического правительства, несмотря на щедро оплаченные награды и еще более щедро обещанные крестьянам за поимку повстанцев, крестьянская коса уже многократно обеспечивала нам победу.
Поэтому мы призываем Литву и Жемайтию к восстанию, первым актом которого должно стать немедленное наделение крестьян землей.
Дано в Варшаве 29 января 1863 года.
Беларуси у Калиновского еще больше, чем считали
Отдельную статью Александр Дюков посвятил разбору пароля «Кого любишь? Люблю Беларусь! Так взаимно», доказывая, что это было лишь случайностью, а Калиновский вообще не имел к нему никакого отношения.
В этом случае аргументом с точки зрения российского исследователя выглядит то, что Витольд Парфиянович, соратник Калиновского, который его предал, трижды использует в пароле слово «Белорусь», а не «Беларусь». Мы же добавим — но ведь и не «Белоруссия».
Зато теперь благодаря книге Дюкова у нас появилась возможность увидеть фотографию Парфияновича, чего не было, например, в материалах историка Василия Герасимчика о 19-летнем повстанческом комиссаре Могилевского воеводства, который после предательства и смены вероисповедания дослужился до чина полицмейстера и начальника Тобольского городского полицейского управления.
Как свидетельствуют документы из книги Александра Дюкова, Беларусь гораздо чаще фигурирует в повстанческих документах, чем представлялось ранее, причем не только в белорусскоязычных (например, Прыказ ад ронду польскаго над цэлым краем Літоўскім і Белорускім да народу зямлі Літоўской і Белоруской»), но и в польскоязычных. Этим российский историк фактически укрепляет позицию столь сильно критикуемого им историка и журналиста Сергея Абламейко.
Например, царские власти во главе с Михаилом Муравьевым вынуждали шляхту писать «верноподданнические» адреса на имя императора Александра II. Калиновский и его соратники сначала выступали за бойкот таких адресов, но после осознания последствий отказа от подписания таких документов, таких как арест, штраф или даже ссылка в Сибирь, повстанцы издали постановление о необходимости подписания таких адресов, чтобы избежать репрессий и сохранить народные силы.
Это постановление от 14 января 1864 года было написано рукой Калиновского:
«Отдел Литвы Национального правительства, в силу предоставленных полномочий, на своем заседании в городе Вильне 14 января 1864 года, учитывая, что московское правительство, не имеющее естественных оснований для существования в Литве, желает придать значимость и точность своим принудительным адресам путем принуждения к протесту против добровольного и стихийного протеста литовских воеводств;
что московское правительство, не обращая внимания на позор перед миром и будущими поколениями русского народа, принуждает литовцев и белорусов при помощи кнута, тюрьмы, ссылки и виселицы к действиям, противоречащим народной совести и, как таковые, не могут ни для кого иметь обязательной силы;
что Литва и Беларусь дали достаточно доказательств своих бесспорных народных чувств, чтобы можно было верить как московским адресам к царю, так и их фальшивым и принудительным протестам;
что жертвы, которым совесть не позволяет подписать ложные чувства к Москве, подвергают страну бесполезной потере людей, которые, напротив, должны беречь свою жизнь для народного блага;
постановил следующее:
развивая декрет Исполнительного отдела в провинциях Литвы, с учетом адресов к царю Москвы, не только рекомендует, но и приказывает каждому жителю Литвы, которого принудили московские власти подписать протест против протеста литовских воеводств, подать им такой протест, чтобы избежать преследования. Литовский отдел поручает отделу внутренних дел передать это постановление в литовские воеводства вместе с соответствующими письмами и инструкциями».
Калиновский влиял на Францию, Великобританию и даже Папу Римского
Кастусь Калиновский отправлял за границу различные отчеты о складывающейся ситуации в Литве и Беларуси. В этой переписке с лидером эмиграции из земель бывшей Речи Посполитой князем Чарторыйским, представителем «белых», Калиновский пересказывает статьи российской прессы, в том числе публикации Федора Достоевского, цитирует российских революционных демократов, таких как Александр Герцен, а также обращает внимание на различные моменты, которые могли быть понятны только местным жителям.
Так, в письме Владиславу Чарторыйскому от 30 декабря 1863 года (11 января 1864 года) Калиновский, который в этот день стал свидетелем казни своего соратника Титуса Далевского (по словам Калиновского, тот несколько раз выкрикнул в толпу «Да здравствует свобода»), писал: «Отправляю тебе, гражданин, письмо Муравьева к калужскому православному епископу, перепечатанное в «Голосе» №344».
Он хорошо показывает, какую позицию хотели бы занять москали в Литве, но с другой стороны свидетельствует о большом непонимании ими нашего крестьянина. Будучи сегодня далеко от Москвы, он уже говорит о ней: «z Maskalom hawary, da i kamień za pazuczaju dzierży» или «na to jon Maskal szto bjec sa», а когда увидит своими глазами тех московских апостолов, «за кражу и неспособность» изгнанных из калужской духовной семинарии, которые только кур воруют да яйца забирают, то, конечно, более благосклонным к Москве он не станет».
Калиновский делится со своим, по сути, политическим противником, но одновременно и союзником по борьбе Владиславом Чарторыйским мыслями о том, как можно представить дело восстания для европейцев, которые не понимают региональных особенностей и для которых это все — «вопрос Польши».
Калиновский предлагает показать восстание «через противоестественное положение, в котором мы находимся в семье европейских народов перед лицом России». Он отмечал, что из-за восстания Россия теряет столь необходимые ей ресурсы и ухудшает отношения с Европой: «Россия как европейское государство по своему устройству и географическому положению должна иметь обязанности, которые провидение на нее возложило и выполнение которых составляет ее заслугу в истории».
Калиновский также отправлял в Париж различные отчеты, такие как «мемориал о ситуации в Литве и преследовании Костела там и в Беларуси (Białorusi)».
На основе этих отчетов Дюков делает вывод, что Калиновский, ни много ни мало, с помощью успешных пропагандистских кампаний влиял на зарубежные страны — Францию и Великобританию, а также даже на Папу Римского — и все ради их негативного отношения к властям Российской империи. На наш взгляд, это преувеличение и современная интерпретация Дюковым прошлого.
Защитник униатской церкви
Дюков называет Калиновского «фанатичным католиком», который якобы видел Литву ничем иным, как «чисто католическим краем». При этом российский историк пишет, что якобы такая «идеологическая установка стала причиной убийств восставшими православных священников».
Отметим, что никаких источников, где Калиновский призывал убивать православных священников (всего за время восстания в Беларуси и части Польши были убиты трое православных священников и один католический ксендз) или выносил приговоры против них, не существует, а если бы они были, Дюков бы их обязательно нашел. Поэтому он говорит об «идеологической установке».
О том, как Дюков делает выводы о «глубокой католической религиозности К. Калиновского», свидетельствует отрывок из документа о насильственном переводе из униатства в православие жителей местечка Клещели Гродненской губернии (сегодня на территории Польши).
Александр Дюков просто не понимает, что «униаты» не равны католикам, и в своем непонимании ситуации на наших землях 160-летней давности допускает те же ошибки, что и его предшественники из Москвы.
Вот полностью фрагмент, написанный Калиновским в одном из писем:
«Москали писали в своих газетах, что местечко Клещели в Бельском уезде добровольно приняло только православие, увидев «заговор» католического духовенства. Я знаю, как местный житель, что Клещели давно были вынуждены перейти из униатства в православие, только тайно пели свои старые песни. Поэтому перейти в православие они не могли, так как уже были православными.
Я считаю, что военный начальник, настоящий зверь Барейша (ранее был в Вилейке), запретил эти песнопения, а в официальном рапорте объяснил это как факт нелояльного отношения к католическому духовенству и Польше. В конце концов, москали, желая обратить в православие, нападают на какую-нибудь местность, грабят ее, продают награбленное с аукциона и сгоняют население вглубь России.
Спастись от этого может только принятие православия, как единственный способ остаться в крае, к которому они привязаны жизнью, лишив себя религиозного утешения. Понять связанную с этим боль нашего народа трудно…»
Калиновский, как свидетельствуют исследования белорусских историков, действительно был верующим человеком, но понимал веру и Бога в более широком, чем границы конфессий, смысле. Недаром он отказался от помощи ксендза перед своей казнью на Лукишках в Вильне 22 марта 1864 года.
«Письма из-под виселицы»
С начала своего внезапного интереса к Калиновскому в 2020 году Александр Дюков стремился доказать, что лидер восстания в Беларуси и Литве не мог «вести в тюрьме активную писательскую деятельность» и тем более не мог передать на волю очень аккуратно написанные политические письма из-за решетки.
Тем более российский историк не мог представить, что их можно было бы вынести из тюрьмы под самым носом у жандармов, да еще и переправить за границу. Специально чтобы подтвердить свое «открытие», Дюков в 2021 году на скорую руку издал написанную книгу «Неизвестный Калиновский: Пропаганда ненависти и повстанческий террор на белорусских землях, 1862-1864 годы».
Его не интересовало, что участники восстания оставили много упоминаний о том, как коррумпированные российские чиновники зарабатывали на трагедии арестованных, а наибольшим бенефициаром от этого был лично виленский генерал-губернатор Михаил Муравьев, о чем в 2013 году писал историк Василий Герасимчик.
Такое Дюков представить себе не мог (или не хотел), поскольку его специализация вовсе не XIX век, а время НКВД и советских репрессий. Поэтому российский историк выстроил сложную теорию, которая должна была запутать неопытного читателя и привести к странному выводу: Калиновский якобы предвидел свою смерть (или, точнее, смерть созданного им героя «Яські Гаспадара з-пад Вільні»), поэтому заранее подготовился и оставил «Письма из-под виселицы» на случай своего ареста.
Только вот беда: Дюков обнаружил (или ему помогли обнаружить) личные письма Калиновского к Марии Ямонт, написанные за решеткой и вынесенные на волю благодаря подкупу тюремщиков. Одно из них сохранилось в Вильне, три других — в Омске, а сколько еще может храниться, и почему некоторые из них не могли попасть в Париж и быть опубликованными?
«Наша Ніва» восстановила то, как были написаны «Письма из-под виселицы» за решеткой, как раз на основании материалов Александра Дюкова. Надеемся, его книгу внимательно прочитают белорусские исследователи, потому что она действительно многое добавляет к нашим знаниям, пусть даже ее автор и действовал не из благих побуждений.
Вывод
Источники — это действительно сильная сторона книги Александра Дюкова, и ряд из них (например, личные письма Кастуся Калиновского к Марии Ямонт) вряд ли в ближайшее время мог бы быть введен в научный оборот. Также российский историк показал, где еще можно искать материалы (например, в Кракове) и что наследие Калиновского значительно больше, чем предполагалось ранее.
В то же время слабой стороной книги Дюкова является его плохая ориентация в особенностях белорусской истории, слабое использование воспоминаний о Калиновском, а также попытка приписать ему на основе пропагандистских текстов взгляды, которые на самом деле относились к другим (например, при характеристике отношения местной шляхты).
В целом, стремясь создать образ «антикалиновского» (не белорус, а поляк, не революционер, а сторонник аристократов и господ, не герой, а человек, который за решеткой выдал всех и хотел жить после помилования), Дюков не смог сохранить уровень непредвзятости историка. Но это обычная работа историка на службе.
Тем не менее, стоит поблагодарить его за новые источники, и надеемся, что он на этом не остановится.
«Твой и за могилой». Найденные письма Калиновского к любимой раскрывают его феноменальную психологию
«Мужык я з роду, сын зямлі літоўскай». Новые документы Кастуся Калиновского удалось обнаружить благодаря почерку
«Наиболее ощутимые изменения — в презентации восстания Калиновского». Как изменились белорусские учебники по истории
Комментарии